Приветствую всех вас, дорогие мои читатели! Знаю, знаю, вы заждались меня. Вчера ночью мы с детьми вернулись в город, кончились наши каникулы… А сегодня утром я перебирала многочисленную почту в которой вы просите о продолжении рассказа. Простите меня за столь длительный перерыв, теперь постараюсь быть регулярной. Итак, исторический рассказ-пересказ о моих предках продолжается. Божиих всем вам благословений!
Глава 20. Жизнь Мани в прислугах
Мане было жаль отца, что он перестал ходить на Богослужения, да и работу такую нашел… Можно было бы в городе и другую работу найти, чтобы в воскресенье Христово быть свободным. Как-то придя домой, она встретилась с отцом и решила поговорить с ним:
– Папа, почему ты не ходишь на собрание? Ведь ты же член церкви, давал Богу обещание…
– Обидел меня Бог, – глухо сказал он, – несправедливо Он поступил с нами… Ладно об этом! – Тимофей встал и вышел.
О матери Маня понимала, что она не возрожденная, просто мирская женщина, вошла в церковь за компанию. Маня слышала, как она сквернословит, от отца многое скрывает. Вася, ее любимый сынок, стал уличным: курил, играл в карты, и когда не было денег, он выносил из дома хорошие вещи. Всего этого отец не знал. Мать скрывала это от всей семьи. Если это были туфли дочерей или отрезы материи, она выкупала их, тем самым грешила вместе с сыном.
Маня служила у господ, так она называла своих хозяев. Она полюбила эту семью. Особенно сына Анны Ивановны – Колю, ему было около четырнадцати лет. Он тоже ходил на собрания, хорошо говорил стихотворения и часто помогал Мане в трудных ситуациях. Анна Матвеевна, пристроившая Маню в прислуги, посматривала в церкви на нее: «Что-то она худеет, бледная… Не больна ли она? Надо ее посетить». И вот Анна Матвеевна явилась.
– Мир тебе, Манечка! – приветствовала она девушку, поцеловав ее. – Пришла тебя навестить, смотрю я на тебя – ты у нас в городе не полнеешь, а все худеешь. Не больна ли ты? Как живется тебе? – уже тихо спросила она, – Не обижают тебя? – И Анна Матвеевна пристально посмотрела на нее.
Маня стыдливо опустила голову.
– В чем дело, скажи мне…
– Я голодная по утрам, Анна Матвеевна, они в десять часов пьют чаек, а обедают где-то после двух, а я в деревне, дома, привыкла есть с утра, поэтому у меня всегда в животе бурлит. К обеду я так захочу есть! Но ведь и в обед две порции не будешь кушать, сидим-то все за одним столом, мне стыдно наливать добавки…
– Ах, милая! – всплеснула руками Анна Матвеевна. – Это что же, около хлеба и голодная! Маня, – серьезно сказала она, – написано: «Не заграждай рта у вола молотящего», то есть если ты готовишь пищу, то ты должна и есть. Ты же носишь с рынка творог, сметану, молоко…. Пока еще не сготовила, наложи себе творожку со сметанкой, кусочек хлебца и поешь, запей молочком, и начинай тогда готовить.
– Спасибо, Анна Матвеевна, – Маня обняла сестру по вере, как родную мать.
За работу ей платили немного. В один месяц Маня купила Библию, во второй – гитару. Видимо ее господа учитывали проживание и питание.
Глава 21. Трудности прибавляются
Манина хозяйка до появления прислуги некоторое белье носила в прачечную, иное стирала сама. Теперь же она эту работу – стирку – поручала Мане. Две недели в месяц, то есть половину всего времени, Маня стирала вручную, предварительно замачивая и кипятя белье. Стирала, полоскала, сушила, гладила – это был тяжелый женский труд. Стиральных машин тогда не было. Еще у Коли, сына Анны Ивановны, на ногах была экзема. Его белье было всегда скользкое – и все это надо было принять смиренно. В начале она ужаснулась: «Это на такую семью стирать!» Помогала молитва, в свободное время она склонялась на колени и просила у Бога помощи.
Как-то перестилая свою постель, Маня заметила между матрасами много монет. Монеты были просто рассыпаны и их было так много, что сосчитать их и не ошибиться в счете, наверное, было трудно. «Зачем здесь деньги у хозяев, в моей-то постели?» – подумала она. Но чиста душой, она не взяла ни гроша. И даже не поняла, что это проверка ее на честность. Иногда приходил ее навестить брат по плоти, Вася. После чего в доме стали теряться вещи: серебряные вилки, ложки, ножи. Хозяйка однажды сказала:
– Маня, что это у тебя все теряется!? Мы бы могли подумать на тебя, но ты у нас проверена…
И вот теперь Маня поняла, что монеты под матрасом – это и была проверка. Обидно стало Мане, ведь они сестры во Христе, вместе поют в хоре, и такое недоверие!
В доме были часы с боем: каждый час слышалась печальная музыка. Однажды ночью все спали: и дети, и взрослые. Часы тихо отбивали двенадцать раз. Но Мане не спалось. Сердце, полное тревоги и обиды, искало мира. И этот звон, сопровождавшийся музыкой, и ночная тишина… Бог призывал ее к общению. Маня сползла с кровати и, захлебываясь слезами, стала тихо говорить Богу, что накопилось у нее в сердце. И как она себя считала очень несчастной, то Господь ей показал Себя. Когда она подняла глаза, полные слез, вдруг увидела неподалеку Иисуса Христа в терновом венце, с пальмовой ветвью у груди. У Него был такой измученный вид, печальные глаза подняты к небу. Маня перестала плакать. Видение исчезло. Но присутствие Страдальца как бы наполнило комнату. Бог разговаривал с Маней, что ее скорбь по сравнению с той мукой, которую перенес за нее Христос, – ничто. Он утешил ее и ободрил.
Вскоре вора поймали, это был Манин брат Вася. Он хотел унести крольчиху с крольчатами, но хозяин его остановил.
продолжение следует
Валентина Михайловна Ефимова
Благодарим!!!