Исторический рассказ-пересказ, глава 58 – 59

Простите, мои дорогие за такое длительное молчание. Сегодня я предлагаю вашему вниманию продолжение исторического рассказа пересказа о наших предках..


Глава 58. Школьные годы

Хочу описать некоторые эпизоды о школьных годах. Как я уже писала, школа от нас была за пять километров. Зимние ночи длинные, спать ложились рано. Жили без электричества, телевизоров и радиоприемников не было. У некоторых были часы – ходики, которые, в свою очередь, не по чему было сверить. В деревне был один приемник «Родина» на батареях, у бригадира, а у его брата – патефон, вот и вся техника.
Были такие случаи, когда мы, дети, не знали, когда выходить в школу. Мама топила печку и будила нас, говоря: «Уже пропели шестые петухи» – это где-то шестой час утра. Петухи поют каждый час – начинали петь в 12 часов, в полночь. Один в каком-нибудь дворе пропоет, и пойдут друг за другом, и так по всей деревне – раза по два-три пропоют петухи, а потом умолкают и засыпают на своих насестах. Через час снова встрепенулся один, а бывает и несколько сразу, и опять перепоют и затихают снова на час. Эта птица, сотворенная Богом для человека, когда не было цивилизации – хорошо помогала в деревне для определения времени. Это тоже чудо Божие! Так наши мамы, услышав шестые-седьмые «петухи» (они считали их), говорили нам: «Наверное, вам надо выходить, дети, в школу. Ведь больше часа надо идти». На улице мороз, хотя дорога наезженная, но идти надо в валенках, одетым быстро не пройдешь.
Мы выходили, скликали всех детей, кто шел в первую смену (ходили еще в две смены, детей было много после войны, были и перерослые). Ватагой сговаривались зайти в гумно, чтобы взять по снопику льна, хотя нам этого не разрешали. Лен очень быстро воспламенялся и поскольку он был плотно связан, то быстро затухал. Но угольки на льнинах не гасли. Стоило этим снопом махнуть, как он снова вспыхивал огнем. У кого-то из детей имелись спички, и так мы шли до леса, но лен не зажигали. А как входили в лес, по очереди зажигали снопы. Нам было страшновато волков, и мы шли, и кричали, и махали снопом. Пока из леса выйдем, все снопы сожжем, а на поле уже не так страшно. Бывало, вдруг почувствуем запах горелой тряпки, кричим: «Кто-то горит!» Начинаем исследовать друг друга и находим: у кого платок прожжен, дыра еще дымится, у кого пальтишко. Начинаем тушить…
Мы, христиане, все, наверное, знаем этот гимн:
«Но, Боже, Ты не угашаешь
И искр курящегося льна,
Огнем его воспламеняешь,
И в нем любовь Твоя видна»
Конечно, не о льне здесь поется. Нас, потухающих, Господь воспламеняет снова и снова. Слава Ему!
Однажды, подойдя к школе, мы удивились, что там нет света, да и рассвета еще нет, совсем темно. Мы топчемся. «Наверное, еще рано, неправильно мама сосчитала петухов! Сколько же время?» – спрашиваем друг у друга. Появляется уборщица с лучиной, затоплять печки идет (железные стояки). «Ребятишки, что это вы так рано? Ведь еще и семи нет!» Впускает нас, но велит тихо вести себя, учителя еще спят. Некоторые учителя жили при школе. Вот такие были случаи в те послевоенные времена.
Иногда, пока мы учимся, на улице такая метель разыграется: ветер, снег – страшно даже выглянуть из школы. Тетя Куна (Акулина), уборщица, жалела нас, говоря: «Ребятишки, останьтесь ночевать в классе, я вам хлеба принесу и попить чего-нибудь. Я поговорю о вас с заведующей…» «А где же нам спать?» – спрашиваем. – «Да сдвиньте парты, снимите доску, она на крюках, на парты положите ее и ляжете». И мы оставались, под головы клали обувь, верхнею одежонкой укрывались, прижимались друг к дружке и засыпали на скользкой доске. К трем часам ночи в классе становилось холодно, и мы просыпались. Было темно и страшно, где-то что-то щелкало, и гулы раздавались какие-то… Мы снова прижимались друг к другу и ждали рассвета, когда придет уборщица и принесет нам по кусочку хлеба.
Обдумывая все прошлое, я как-то размышляла: «Почему бы не организовать отвозить и привозить детей из школы?» Лошади были, ведь сами хозяйствовали своей жизнью. Не знаю, не могу сказать, почему.

Глава 58. Судьбоносное решение
Закончила я начальную школу хорошо. В следующий, 1950 год, нашей маме нужно было бы отправить всех четырех детей в школу. Советовалась ли она с Богом? Или Сам Господь назначил мне такой путь? Но вот моя мама говорит мне:
– Валенька, не ходи больше в школу! Останься со мной работать в колхозе. Мне одной тяжело всех тянуть. Работать ты способная…
Не была я разумным ребенком, чтобы понимать этот шаг матери, которая оставляет меня недоучившейся. Что будет со мной дальше? Деревенька неперспективная, во всех деревнях проводили радио, а нам не провели. Я любила свою деревню, где познавала сельский труд, и на мамино предложение согласилась.
Первого сентября 1950 года, когда ватага ребят шла в школу, мне уже был дан наряд – молотить рожь конным приводом. Я погоняла лошадь, запряженную в брус, который приводил в движение машину, а в гумне молотили. Видя своих сестер и брата, как они с сумочками идут в школу: младшая Вера в первый класс, Лева в третий, Женя в шестой, а я – колхозница, как-то не по-детски защемило мое сердце, я отвернулась от них и заплакала. Но в школу я у мамы проситься не стала. Я покорилась своей судьбе. И хотя не на все работы меня можно было посылать, но бригадир находил мне работу «полегче» – в колхозе не было легких работ. Дома тоже много было дел: по субботам топила баню, она топилась по-черному, носила дрова к печкам, воду из колодца, который был под горой. Даже в зимнее время много было работы.
Дети приходили из школы, и я всегда интересовалась, как они учатся, что проходят, особенно Женя. Геометрию и алгебру я, конечно, не понимала, но устные предметы, можно сказать, я знала так же, как и она. Я прочитывала все ее учебники. И знала наизусть стихи, которые ей задавали. Многие помню и сейчас.
Наша мама стала принимать молоко и возить в центр на быке. Но вот в нашу деревню пригоняют большое стадо овец. К маме пришли бригадир и председатель колхоза, чтобы она взялась их пасти. Мама сначала сопротивлялась: «Я же молоко вожу. Как же я буду совмещать все это?» Но они уговаривали ее: «У тебя Валя – умная девочка, тоже будет помогать». Мама посмотрела на меня: «Ну что, Валя, возьмемся пасти овец?» Что я могла на это ответить?! Но и на полеводстве летом надоели ругань и сквернословие женщин. «Может, с овцами будет спокойнее? Начальство говорило, что овцы пасутся хорошо, они послушные животные. Буду наслаждаться природой. Можно еще что-то делать: петь, читать, рисовать…» – подумала я.
Так, по воле Божией, я стала пастушкой большого стада овец.

продолжение следует

Валентина Михайловна Ефимова

Галина Шперлинг

2 комментария

  1. Спасибо за ваши рассказы, Галина, а когда будет продолжение? Пусть Господь обильно благословит и вас и ваших родных

    • Галина Шперлинг

      Людмила, приветствую. В ближайшее время добавлю следующие главы. Спасибо, что читаете.

Добавить комментарий для Luda Отменить ответ

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *