Рождественский подарок

Этот рассказ был одним из первых моих рассказав и началом моей творческой деятельности. Перечитывая сейчас когда-то написанные мною строки, вижу много того, что не удовлетворило бы меня сегодня. Но я оставила его таким, как он есть. Сгущенные краски обстоятельств и безупречно правильные герои… Сегодня я более склонна к естественным сюжетам и потому стараюсь использовать в рассказе реальный случай. «Рождественский подарок» — плод моей фантазии от начала и до конца, написан в декабре 2001 года.

---

С самого утра у Леры было плохое настроение. Она с трудом встала с постели, предоставив маме возможность заправить ее. Мама заботливо ходила за дочерью следом и помогала ей то одеться, то волосы причесать. При этом матери приходилось выслушивать от дочери уйму всяких грубостей. Лера была единственным ребенком в семье, и, кажется, у нее были проблемы со здоровьем. Вот почему мать и отец старались сделать для дочери все, что она желала. Лишенная всех ограничений, девочка росла эгоисткой, и жизнь в этой семье день ото дня становилась тяжелее. О, если бы они знали Господа, все было бы иначе. Но Господа они не знали, а слепая родительская любовь заводила их в тупик.

— Доченька, покушай булочки с корицей, — хлопотала за завтраком мама.

— Ешь сама, — грубо ответила Лера, — терпеть не могу корицу…

Девочку раздражала непрерывная родительская опека, особенно, когда дело касалось еды.

— Ах, ну что же ты ничего не кушаешь? — суетливо спросила мать.

— Что ты ко мне пристала, — вспыхнула дочь, — не хочу, вот и не ем.

Впрочем, такая сцена в семье Леры повторялась каждый день, и все привыкли к такому стилю жизни.

В школу в это утро Лера пришла с опозданием. Работать на уроках ей не хотелось. Лера не относилась к числу отстающих детей, наоборот, она была способным ребенком, но училась по вдохновению. Сегодня вдохновения не было, а к доске ее все-таки вызвали.

— Эльвира Викторовна, — после минутных размышлений сказала она, — я не могу решить эту задачу.

Учительница в удивлении подняла брови и взглянула на девочку поверх очков.

— Я уверена, — продолжала Лера, — что вчера никто не понял Вашего объяснения о решении подобных задач.

Эльвира Викторовна даже смутилась от такого заявления. Это было заметно по румянцу, который выступил на ее щеках. По классу пролетел шумок. С последних парт послышались подтверждения, что Харитонова права и что ни один ученик класса не сможет решить эту задачу.

— Хорошо, Харитонова, садись, — сказала учительница, — тогда к доске пойдет Соловьева Зоя.

Со второго ряда встала светловолосая девочка и спокойно вышла вперед. Надо заметить, что в трудных ситуациях учительница часто вызывала Зою. Она знала, что Зоя из верующей семьи, и питала к этой девочке особое уважение, вызывая тем самым у остальных ребят зависть. Своим старательным и добросовестным отношением к делу Зоя расположила к себе всех педагогов школы. Ставя Соловьеву Зою в пример другим, учителя не подозревали, какому нареканию они подвергают ее среди одноклассников. В классе ребята прозвали ее «Святошей». Но девочка старалась не обращать внимания на грубые насмешки, и была приветлива ко всем. Вот и теперь Зоя стояла перед классом как судья и должна была вынести решение: кто прав, а кто нет. На мгновение в классе воцарилась тишина. Поддержит ли Зоя класс или нет? Но девочка прекрасно усвоила вчерашний урок и не могла солгать. Эльвира Викторовна кивком головы дала ей знак, и Зоя, взяв мел, стала писать. Учительница все это время следила за ней, и когда девочка написала последнюю цифру, учительница победоносно повернулась к классу.

— Харитонова, — сказала она, — вы обе присутствовали вчера на уроке. Как же так случилось, что ты ничего не поняла? Сегодня я ставлю тебе двойку!

Лера сидела с равнодушным видом, но в душе у нее кипел вулкан: «Ну, святоша, — думала она, — подожди, я тебе такую трепку задам, что долго будешь помнить».

В это время прозвенел звонок, и учительница, попрощавшись со всеми, вышла из класса. Ребята с шумом собирали свои вещи и торопливо покидали класс. Лера медленно складывала свои тетради и книги. Вскоре кроме Леры и Зои, которая задержалась, никого в классе не осталось. Собрав вещи, Зоя встала и пошла к выходу, как вдруг Лера набросилась на нее как ураган. Она вцепилась девочке в волосы и, злобно шипя и обзывая Зою, стала сильно таскать ее. Потом Лера толкнула Зою, и та, взмахнув сумкой, упала у учительского стола. Падая, она зацепилась за стол и уронила стоявший на столе фарфоровый сувенир, который разлетелся вдребезги.

— Так тебе и надо, святоша! — крикнула Лера убегая.

Зоя встала, отряхнулась и стала собирать осколки. Это был медвежонок, которого всего месяц назад класс подарил Эльвире Викторовне на день пятидесятилетия. Смешной маленький, в красном колпачке и тулупчике, он сжимал в толстых лапах бочонок, который предназначался для карандашей и авторучек. Учительнице медвежонок так понравился, что она решила оставить его в классе, чтобы использовать сувенир для письменных принадлежностей. И вот теперь он разбился. Как быть? Что скажет учительница? Как отнесутся к этому ребята? Зоя не знала, что ей делать. Не обращая внимания на боль в правом локте, она собрала все черепки и решила, что попросит отца склеить сувенир.

***

   Зоя сидела у отца на коленях, обвив его шею руками, и тихонько всхлипывала. Кроме нее и отца в комнате никого не было. Было слышно, как на стене тикали часы. Папа нежно поглаживал ее светлые волнистые волосы и молча смотрел на черепки разбитого медвежонка.

— Что же мне теперь делать? — сквозь слезы спросила она. — Я думала, что ты сможешь его склеить, чтобы никто ничего не заметил.

— Слишком мелкие осколки, — в раздумье ответил отец.

— Тогда я пойду к учительнице и скажу, что я не виновата. Пусть Лера за все отвечает.

Зоя взглянула на отца в ожидании, что он одобрит это решение. Но он серьезно посмотрел на нее.

— Ты не должна так поступать, ведь ты же Христианка. Разве этому учит нас Христос?

Зоя смотрела на отца, хлопая мокрыми ресницами. Она доверяла ему свои проблемы, зная, что он всегда вникнет в них и постарается найти какой-нибудь выход.

— Ты хочешь, чтобы я сказала всем, что это я разбила медвежонка? — тихо спросила она.

— Ты знаешь, где ребята купили этот сувенир? — как бы не слыша Зоиного вопроса, спросил отец.

— Да, знаю, этот сувенирный магазин находится напротив музыкальной школы.

— А сколько он стоит?

— Не знаю, — пожала плечами Зоя.

— Пойди, доченька, принеси свои сбережения, посмотрим, что у тебя там есть, — ласково освобождая свою шею от Зоиных вспотевших рук, сказал отец.

— Папа! — вскрикнула в отчаянии Зоя. — Ты хочешь, чтобы я отдала все деньги на этого медвежонка?

Папа промолчал. Новый порыв слез душил горло девочки.

— Но я не могу, папа, — уговаривая отца, причитала она, — не могу! Ты же знаешь, как долго я копила эти деньги. Я… — и она, не договорив, разрыдалась, уткнувшись в грудь отцу.

Да, он знал. Он знал, что Зоя, получая деньги на завтрак, не тратила их. Дело в том, что в самое Рождество Зоиной сестре Сонечке исполнялось шесть лет. Соня была особенно любимым ребенком в семье, потому что не могла ходить. Зоя знала, что Соня мечтает о кукле с настоящими волосами, поэтому была готова терпеть любые лишения, чтобы порадовать сестру.

Зоя подняла голову, волосы прилипли к мокрым щекам, глаза были красными:

— Нет, папочка. Это слишком большая жертва для меня, — твердо заявила она.

— Слишком большая? — переспросил отец, поглаживая ее по спине. — А Бог ради нас не пожалел Своего Сына. И все для того, чтобы нам, грешным, дать спасение. Разве эта жертва сравнима с той, которую нужно сделать тебе? Мы должны прощать своих врагов, — спокойно продолжал он, — даже если нам нужно чем-то пожертвовать.

Наступила пауза, Зоя опустила глаза и молчала.

— Знаю, доченька, — вздохнул отец, — это трудно, но Христос даст тебе силы, если ты попросишь Его об этом.

Несмотря на свои одиннадцать лет, Зоя всегда мечтала быть доброй примерной Христианкой. Она даже говорила родителям, что когда она вырастет, то пойдет бесплатно работать в детский дом или в дом для инвалидов. Девочка очень жалела больных и калек, наверное, потому что Сонечка не могла ходить. Зоя очень любила свою сестру и старалась уделять ей много времени. А теперь она должна была сделать выбор между сестрой и Господом. В глубине души она понимала, что должна принести эту жертву. А как же Соня? Кто подарит ей куклу с настоящими волосами?

— Помолись со мной, — попросила она отца и опустилась на колени.

Уже не было слышно громких рыданий, в сердце не было бунта и горечи. Она все решила, но…

— Господи, — просила Зоя, — дай мне радость, чтобы с радостью принести эту жертву, как Ты. Дай мне любовь, чтобы любить и все простить. Благослови Леру и спаси ее. Аминь.

— Аминь, — присоединился отец, и помолился сам. Он благодарил Бога за дочь, что Он дал ей силы. Он просил Господа утвердить эти добрые намерения, чтобы в Зое горел свет Христов, свет любви Божией. Также он просил Господа о Соне. — Боже, Ты все делаешь ко благу. Ты Сам приди и сделай Соне подарок. Потому что Ты даришь только самое лучшее.

После молитвы Зоя умылась, и, собрав с собой черепки разбитого медвежонка, они оба с сияющими глазами и счастливыми сердцами направились в магазин.

***

   На следующее утро Лера пришла в школу пораньше. «Разве можно пропустить такое событие? — думала она. — Вот полюбуюсь, как святоша взбучку получать будет. За этого медвежонка ей и от учительницы, и от класса попадет». Лера вошла в класс и остановилась, как вкопанная. Медвежонок, как обычно, стоял на столе и держал пухлыми лапами небольшой бочонок, в котором стояли карандаши и ручки. В недоумении Лера медленно прошла и села на свое место.

— Харитонова, — сказала Эльвира Викторовна, — здороваться нужно.

— Ничего не понимаю, — пробормотала Лера.

— Что? — переспросила, не расслышав, учительница.

— Ой! Доброе утро, — спохватилась Лера и украдкой посмотрела на Зою, которая спокойно готовилась к уроку.

Когда уроки закончились, Лера с девочками решила прогуляться по городу, походить по магазинам, поесть мороженое и вообще отдохнуть. Весь город готовился к Новогодним праздникам. На улицах стояли сияющие елки, витрины магазинов были украшены бегающими огоньками, где-то слышалась музыка.

— Смотрите, — сказала рыженькая Таня, — новый магазин открылся. Давайте зайдем.

И девочки гурьбой направились к двери. Зазвенел колокольчик, и школьницы очутились в небольшом уютном помещении. В магазине стояли освещенные стеклянные витрины, а в них – большие фарфоровые куклы.

— Ой, какие красивые, — ахнули девчонки.

Куклы действительно были очень красивые. Кружевные наряды, шляпки с цветами, маленькие сумочки, пышные волосы – все это делало их ослепительными.

— Ой, посмотрите, сколько такая красавица стоит! — воскликнула Оля.

— Подумаешь, стоит, — фыркнула Лера. — Самая дорогая кукла у моих родителей – это я. А остальное все мелочи. У меня знаете, какая коллекция фарфоровых кукол? Правда, я в них уже не играю, они стоят в моей спальне в стеклянном шкафу, как на витрине. Папа и мама мне покупали их в разных городах, но такой большой, как эта, — она показала на куклу в витрине, — у меня еще нет, но обязательно будет, — закончила Лера, и девочки вышли из магазина.

Домой Лера шла торопливо. Она была уверена, что мама не откажет ей в такой покупке. Маму долго уговаривать не пришлось, правда, сама она не смогла пойти с дочерью, потому что ждала гостей.

— Только нигде не задерживайся, — наставляла ее мама, — и не забудь надеть рукавицы и шарф.

Про шарф и рукавицы Лера уже не слышала. «Вот девочки от зависти лопнут, — думала она, — такой куклы им точно не купят». Вот и магазин. Лера вошла, стараясь удерживать спокойное дыхание.

— Вы не могли бы мне показать кукол поближе, — вежливо попросила она продавца, — я хочу выбрать самую красивую.

Лера долго рассматривала то одну, то другую. Ей уже стало казаться, что у каждой куклы что-то не так, не по ее вкусу. Наконец измученная продавщица сказала:

— Девочка, если ты намерена покупать, то, пожалуйста, поторопись, магазин скоро закроется.

И вот покупка сделана, коробка упакована, и Лера вышла на улицу. Только теперь девочка обратила внимание, что уже поздно и на улице темно. «Ну, ничего страшного, — подумала она, — минут пятнадцать быстрой ходьбы, и я дома». И Лера уверенно зашагала по хрустящему снегу.

Надо заметить, что семья Харитоновых проживала в этом городе сравнительно недавно. Родители переехали сюда жить по совету врача, который говорил, что Лере нужен другой климат. Вот почему Лера остановилась в нерешительности, когда увидела, что часть улицы, по которой надо ей идти, не освещается фонарями. Девочка боялась темноты и не решалась идти дальше. «Я обойду эту улицу другой дорогой», — подумала она и свернула направо. Она шла, шла, потом повернула налево, потом шла прямо… Судя по времени, Лера должна была уже придти к дому, но знакомых мест еще не было. Большая коробка с куклой затрудняла движение. Лере нужно было ее все время приподнимать, чтобы та не цеплялась о дорогу. Мороз крепчал, и девоч­ка все чаще останавливалась, чтобы погреть озябшие руки. Между тем, улочки становились уже, а прохожие вообще не попадались навстречу. Лера окончательно замерзла. Она готова была бросить свою коробку и бежать домой, но куда, в какую сторону? Только теперь она поняла, что заблудилась. Наверное, было уже очень поздно, потому что ей сильно хотелось кушать. Размыш­ляя, как быть, Лера села в сугроб на краю дороги. Где-то залаяла собака, и девочка встрепенулась. «Надо зайти в какой-нибудь дом и спросить дорогу», — подумала она и направилась к небольшому домику. Дверь отворила женщина и, услышав, что Лера заблудилась, пригласила ее в дом.

— Проходи, милая, — говорила она, — отогрейся, я сейчас налью тебе горячего чая, а потом провожу.

Лера зашла в прихожую, женщина заботливо помогла ей раздеться. Руки у девочки так замерзли, что она не могла сама расстегнуть пуговицы и снять обувь. Женщина усадила Леру на скамеечку, сняла сапожки и стала растирать руками озябшие ноги. Потом она повела девочку на кухню, откуда доносились детские голоса, и пахло яблочным пирогом. Первое, что бросилось Лере в глаза – это детская инвалидная коляска, в которой сидела хорошенькая девочка лет шести. Лера быстро окинула взглядом остальных членов семьи и в ужасе замерла на месте. Сначала ее бросило в жар, потом в холод… Если бы она знала, что это Зоин дом, она никогда не переступила бы этот порог. Две девочки смотрели друг другу в глаза и молчали. Эти несколько секунд для них обеих показались вечностью. Но Зоя быстро сообразила, что ей делать. Она с радостью представила Леру родителям и, усадив к столу, сама угощала ее. Лера же не знала, как себя вести. Хотя ей очень хотелось есть, кусок не шел ей в горло. Сначала она вежливо отказывалась, потом, видя Зоину сердечную простоту, принялась за угощение. Какое-то непонятное чувство овла­дело ею: слезы наворачивались на глаза, и Лера с трудом удерживала их. Непринужденная дружеская атмосфера заставила гостью расслабиться. Она отогрелась, отдохнула и стала торопиться домой. Зоя сама вызвалась проводить Леру, и родители не воспрепятствовали ей.

Некоторое время девочки шли молча, и только снег хрустел под ногами. Потом Лера вдруг остановилась и спросила:

— А этот медведь, который сегодня стоял на столе, откуда он взялся?

— А… — улыбнулась Зоя, — я его купила.

— Ты? Купила? — переспросила Лера.

— Да, — кивнула Зоя, — у меня были кое-какие сбережения, правда, мне немного не хватило, но папа добавил.

— Сбережения? — опять переспросила Лера.

— Понимаешь, — щебетала Зоя, — нашей Сонечке в Рождество исполняется шесть лет, и я хотела… — но тут она запнулась и замолчала.

— Что хотела? — допытывалась Лера.

— Да так, ничего особенного, — отмахнулась Зоя.

Но Лера хотела все знать, и Зое пришлось признаться, что копила деньги, чтобы купить Соне куклу.

— А почему ты не пожаловалась на меня учительнице? Ведь это я виновата в том, что сувенир разбился.

— Я не хотела, чтобы кто-то узнал об этом. Понимаешь, Иисус хочет, чтобы мы могли любить друг друга и прощать.

— А как же Соня?

Зоя потерла рукавицей нос и засмеялась:

— Да ты не переживай! Я каждый день прошу Иисуса, чтобы Он Сам сделал Сонечке подарок. Он все может, Он — Всемогущий!

— А кто Он, этот твой Иисус? — с любопытством спросила Лера и заглянула Зое в глаза.

— О, Иисус? Это Царь! — воскликнула Зоя и, жестикулируя руками, стала рассказывать Лере о том, как Иисус был рожден в Вифлееме, как Божественному Младенцу не нашлось в домах места и Он был положен в кормушку для скота. О том, как Ангелы возвестили пастухам о пришествии Мессии. Зоя говорила, что сам человек не может делать добро, и что Бог послал Иисуса, чтобы спасти людей от греха и дать им прощение. И что Иисус умер потом на кресте вместо всех грешников, и Бог принял эту жертву, потому что Он, Иисус, не согрешил. Лера со вниманием слушала, и эти слова были созвучны с ее недавними размышлениями о себе. Она сознавала, что очень груба с родителями, что в душе часто кипит злоба и она не может ничего поделать со своим характером. Часто Лера давала себе слово, что исправится, но хватало этого желания ненадолго. Неужели Иисус может изменить ее? Доброта девочки, над которой Лера так часто смеялась, размягчила черствое сердечко. На душе Леры стало как-то тепло и почему-то хотелось плакать. Тем временем, они уже пришли к большому двухэтажному дому, и Лера, сдержанно простившись, ушла домой. Возвращаясь, Зоя молилась, чтобы ее слова не были напрасными для Леры, и чтобы Бог спас ее.

***

   На следующее утро, после воскресного Богослужения, Зоя пошла к бабушке и вернулась домой только под вечер. Мама готовила ужин на кухне, таинственно улыбаясь. Поцеловав дочь, она сказала:

— Пойди, доченька, к папе, он ждет тебя.

Зоя тихонько вошла в комнату, где за письменным столом сидел отец и что-то писал. Увидев Зою, он отложил свои дела и пододвинул для дочери стул. Зоя села.

— Я радуюсь, — как-то торжественно произнес он, — что твоя небольшая жертва так скоро принесла большой плод.

Зоя вопросительно подняла брови.

— Сегодня после Богослужения, — продолжал он, — у нас были гости. Думаю, что ты не догадаешься, кто. Это была мама Леры.
У Зои перехватило дыхание, и она стала осыпать отца вопросами. Он поднял руку и сказал:

— Подожди, не все сразу. Я все расскажу тебе по порядку. Вчера Лера пришла домой и стала у всех слезно просить прощения. Ее мама сначала испугалась, подумав, что Леру кто-то обидел. Но девочка уверяла, что с ней все в порядке. Она рассказала родителям про тебя, про медвежонка, — отец взглянул на Зою и продолжал, — как ты простила ее, про Иисуса, Который родился и потом умер за грешников. Ее мама говорила, что они с трудом смогли успокоить девочку и отправили ее спать. Сами же долго слушали под дверями, как Лера молилась, чтобы Иисус родился в ее сердце и сделал ее доброй.

Отец замолчал, и Зоя спросила:

— И что дальше?

— Дальше, — он улыбнулся, — мама Леры хотела послушать о Господе, Который спасает и прощает. Она приняла Господа в свое сердце, и мы вместе молились. Домой она ушла новым человеком, потому что и в ее сердце родился Иисус.

Зоя радостно воскликнула, но папа остановил ее:

— И это еще не все, — он поманил девочку к шкафу и открыл дверцу. В шкафу на полке лежала большая коробка, та самая коробка, которая была вчера у Леры.

— Что это? — шепотом спросила Зоя.

— Ты же молилась о подарке для Сони, — ответил отец, — этот подарок вчера Лера купила для себя, а сегодня попросила свою мать отнести его для Сони, она сказала, что не сможет спокойно смотреть на эту куклу. Ее мама просто уговорила нас принять ее, ведь Лера раньше была ужасной эгоисткой и никогда никому ничего не желала дарить.

Слушая отца, Зоя аккуратно достала коробку и осторожно открыла ее. Она стояла молча, глядя на красивую куклу, и крупные слезы навернулись на глаза. Она была счастлива, но не потому, что Соня станет обладательницей такого подарка. Ее сердце переполняла другая радость, радость в том, что она прислушалась к голосу совести в трудную минуту и поступила, как учил ее Господь.

Галина Шперлинг.

Рассказ вошел в книгу «Моя дорогая мама»

При цитировании материалов сайта прямая ссылка обязательна.

Полное использование материалов сайта без согласования с автором, а так же их озвучивание запрещены.

Давайте уважать друг друга.