Я знала человека, который попал в зависимость от греховных действий, а все начиналось именно так, как описано в моем рассказе. Жаль, только, что не встретилась ему в детстве рыжий пес и его отец не оставлял подобных записей на столе, как было это в моем рассказе… Как вязальщица сматывает нитки в клубок, так и наши греховные помыслы, рассуждения или поступки могут увеличиваться в объеме, и предела падению человека нет. Если мы утешаем себя мыслью, что сможем остановиться сами, то глубоко ошибаемся. Только Бог может освободить человека от зависимости порока и греха…
День был чудесный! Весеннее мартовское солнышко уже ощутимо пригревало, и казалось, все ему были рады. Все, кроме Паши. Ему было сейчас не до солнышка, даже веселое щебетание птиц не радовало мальчика. Уныло брел он с поникшей головой, время от времени останавливаясь и безучастно смотря по сторонам. Тяжелый ранец, перекинутый через плечо, от тяжелых дум казался еще тяжелее. А самой тяжелой ношей для Павла был дневник, в котором красовалось вежливое приглашение Пашиным родителям явиться в школу.
– Эй, Пашка, чего голову повесил?! – неожиданно прокричал у самого уха одноклассник Борька. – Я тебя зову, зову, а ты не слышишь! Еле догнал тебя.
Павел остановился и равнодушно посмотрел на Борю, а потом махнул рукой и сказал небрежно:
– Оставь меня в покое.
– Слушай, – заходя то с одной, то с другой стороны, суетился Боря, – ты что, из-за этого замечания расстроился? Да ты не переживай, все обойдется, давай лучше зайдем в компьютерный клуб, поиграем.
– Не хочу, – буркнул Паша и зашагал быстрее.
– А ты дневник спрячь или вырви страницу, – не отступал Боря. – Я, например, в таких случаях у бабушки помощи прошу. Она меня любит. Она родителям ничего не говорит, а сама в школу ходит. При учителе охает и ахает, грозится наказать меня, а как только за дверь выйдет, так начинает причитать, что детей в наше время в школах совсем замучили и что детства у ребят никакого нет. И на этом все заканчивается. До следующего раза, конечно.
Боря замолчал и испытывающе посмотрел на Пашу:
– Ну что, зайдем? – спросил он. – Я даже могу денег тебе одолжить.
– Я и так тебе должен, – горько усмехнулся Павел.
– Подумаешь! – воскликнул Боря. – Для лучшего друга ничего не жалко!
Павел остановился и недоверчиво посмотрел на Борю. «И чего ему от меня надо? – подумал он. – Ведь знает же, что мои родители не разрешают мне туда ходить».
– Ну, ладно, – задумчиво проговорил Паша, – только в последний раз. «Еще один раз ничего не изменит. Я и так уже много нагрешил». В тот момент, когда мальчики собирались войти в помещение клуба, неизвестно откуда с громким лаем выскочила рыжая собака и набросилась на Пашу. Он вскрикнул от боли и пнул собаку ногой. Собака завизжала и, поджав хвост, пустилась бежать. А Павел, присев на корточки и зажав рукой рану на ноге, стонал. Что было дальше, Павел смутно помнил, потому что, увидев кровь, чуть не потерял сознание. Но он помнил, что какая-то женщина довела его до дома и что мама стала куда-то звонить, потом приехала скорая помощь и его отвезли в травмпункт. Только вечером, удобно устроившись на диване с перевязанной ногой, Павел смог осмыслить случившееся. Увидев свой портфель задвинутым за пианино, мальчик сообразил, что в ближайшее время в него никто не заглянет. Следующие одну-две недели ему придется провести дома, а потом наступят каникулы; может быть, учитель и забудет о том, что вызывал родителей.
Во все время болезни, мальчик был окружен особой заботой и попечением, и если не брать во внимание уколы, которые выписал врач, болеть Паше понравилось. Папа постоянно приносил для него разные фрукты для общего укрепления организма, мама пекла Пашину любимую выпечку, а от работы по дому он был освобожден. Не жизнь, а малина! Вот только иногда приходили мальчику на память его тайные дела и то замечание в дневнике. На сердце становилось тяжко и грустно. «Как бы сделать так, – думал мальчик, – чтобы не было у меня этих проблем?» И вот однажды, на четвертый или пятый день после случившегося, Павел, прихрамывая, зашел в кабинет отца и, сев в его кресло, стал рассматривать лежащие на столе рукописи и заметки отца. В глаза мальчику бросились строчки, написанные его отцом. А написано было следующее: «И человек прилагает грех ко греху, грех ко греху. И если он не остановится сам, то Бог остановит его…» Первый раз за все это время Павел подумал, что случай с собакой и был для него той самой остановкой, которую сделал Бог. Заинтересовавшись написанным, мальчик стал читать дальше: «Если человек думает, что нераскаянный, сокрытый грех останется в его жизни единственным грехом, то он обманывает сам себя. Нераскаянный грех повлечет за собой другие грехи…». «Так и есть, – подумал Павел, – это все про меня написано». Желая докопаться до сути и истины, мальчик продолжил чтение: «А если человек не раскается, не исповедается, то душу его ждет погибель…»
– Господи, – ужаснувшись, прошептал Павел, – ведь это мне надо раскаяться и исповедаться! Я ведь не желаю идти в погибель…
Вечером, когда вернулся отец, Павел выждал время, и когда он удалился в свой кабинет, подошел к двери и, робко постучав, открыл ее. Сидя за столом, отец повернул голову и, увидев сына, с участием спросил:
– Ты что-то хочешь?
– Да, – тихо ответил Павел, – я хочу исповедаться.
– Исповедаться? – удивленно подняв брови, переспросил отец. Паша кивнул головой. Хромая, он зашел и сел. Вряд ли этот темноволосый мальчик сможет вам рассказать о более задушевной беседе со своим отцом и о более горячей молитве своей юности, чем та, которая была произнесена в тот памятный вечер. Павел плакал, не утирая слез, рассказывая о своих согрешениях отцу и Богу. Он поведал, как в первый раз, попирая свою совесть, зашел в компьютерный клуб. О том, как прогуливал уроки в школе, чтобы дольше быть в клубе. Как тратил там все свои деньги, которые отец выделял ему на карманные расходы. И как однажды взял деньги у старшей сестры Софьи. Труднее всего Павлу было признаться, что один раз он взял деньги из папиного кошелька. Открывая свое сердце в исповедании, Павел понимал, что достоин наказания и уже морально готовился принять его. Но не мысль о наказании сейчас тревожила его сердце, он боялся, что отец больше не будет доверять ему и любить его так, как раньше. Но нет, все получилось совсем не так, как думал мальчик.
– Я рад, – сказал отец, – что ты сам пришел и сознался во всем. Прилагая грех ко греху, человек отдаляется от Бога и своих близких и родных, а искреннее сердце получает благословение и приобретает друзей…
Конечно, отец простил своего сына, и Бог простил его и дал ему бесценный дар и силу, с которой он сможет противостоять в любых искушениях.
Галина Шперлинг
Рассказ не вошел в книгу «Моя дорогая мама».
При цитировании материалов сайта прямая ссылка обязательна.
Полное использование материалов сайта без согласования с автором, а так же их озвучивание запрещены.
Давайте уважать друг друга.
